Читаем без скачивания Кровные узы. Часть первая - Максим Долгов

Кровные узы

Часть первая

Максим Долгов

Редактор Сергей Крутиков

Корректор Александра Ильина

Иллюстратор Артём Королёв

© Максим Долгов, 2017

© Артём Королёв, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-9229-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кровные узы

Ветер пронёсся по заснеженным веткам деревьев, уныло завывая высоко в кронах и сбрасывая снежные шапки на просёлочную дорогу. Снежная пелена окутывала собой все вокруг, и снежинки в свете солнечных лучей сверкали сотнями кристаллов, россыпью разлетающихся на ветру.

Борис Нестеров стоял в нескольких метрах от экипажа, глядя вглубь лесной чащи. Его взгляд блуждал между тенями, за которыми скрывались образы, настолько сильно терзающие его воображение, что даже шёлковый платок, который мужчина сжимал в руке, казался вещью из другого мира. Само появления этого предмета было настолько неожиданным, что юная хозяйка платка практически не запомнилась Борису.

Она выскользнула из полумрака заснеженного можжевельника, облачённая в светлый полушубок, и коснулась кончиками пальцев кисти Нестерова, а когда мужчина, вздрогнув, обернулся, всё, что он смог увидеть, был лишь исчезающий силуэт и детский смех.

Борис растерянно обошёл куст можжевельника и, найдя только платок нежно-голубого цвета, вернулся на дорогу.

Морозный воздух и яркое солнце заставляли снег скрипеть под ногами с такой силой, что этот звук, казалось, разлетался по всей округе, эхом ударяясь о деревья и растворяясь в лесной тишине за много миль отсюда. Но, как бы тридцатилетний мужчина не напрягал свой слух, он так и не мог услышать шагов юной хозяйки обронённого платка.

– Можем ехать, Борис Васильевич. Все починено.

Нестеров посмотрел в сторону извозчика. Тот, сминая в руках шапку, стоял позади в ожидании распоряжений.

– Не отлетит больше?

– Колесо-то? Нет, я его намертво на место воротил. Не беспокойтесь.

Борис смял платок и, ещё раз окинув чащу, махнул рукой в сторону экипажа и спросил, направляясь к повозке.

– Что лошади, успокоились?

– Да, насилу справился. Такими я их ещё не видал. Словно волка почуяли.

Нестеров открыл дверь повозки и, сделав шаг на приступок, вновь спросил:

– А что, волки в этих краях есть?

Извозчик, потупив взгляд, взял в руки вожжи и пробубнил в ответ:

– Есть, но не их тут бояться нужно.

Борис, толком не дослушав ответ, забрался внутрь повозки и, закрыв за собой дверь, стал согревать руки дыханием. Световой день продлится от силы ещё пару часов, а затем в сгущающихся сумерках и мороз станет крепче, но к тому времени они уже должны быть в тепле. Если, конечно, по дороге вновь что-нибудь не приключится.

Спустя три часа пути по бескрайним лесным зарослям губернии экипаж выехал на окраину станицы, где остановился возле трактира с ночлежкой. Загнанные долгой дорогой лошади фыркали, выпуская клубы пара, и напоминали своим видом огнедышащих драконов. Извозчик спрыгнул в сугроб и поспешил к дверям повозки, перешагивая через навалившийся снег. К тому времени с неба сыпало так плотно, что приходилось периодически смахивать с ресниц и бровей налипшие снежинки.

Борис Нестеров вышел на улицу, держа в руке всего лишь один чемодан. Мужчина велел извозчику распрягать коней и отпустил его до восьми утра, затем, подняв ворот плаща, поспешил в сторону трактира, мечтая съесть горячей пищи и выпить чего-нибудь бодрящего.

Внутри было по-провинциальному пресно, лёгкий полумрак и негромкое бормотание местных пьянчуг и вовсе навеяли на Бориса тоску. Он сел за дальний столик почти в самом углу большой комнаты и, сбросив с себя верхнюю одежду, сделал жест рукой, подзывая к себе девушку-крестьянку. Та покорно поспешила к столу новоприбывшего постояльца и, не поднимая взгляда, сказала:

– Доброго вам вечера. Чего желаете?

– Жаркое неси и вино. Затем приготовь комнату, до утра я у вас останусь. Да и еще есть у вас здесь кто-нибудь, кто мне дорогу до имения Звягинцевых подскажет?

– Все сделаю.

Девица сразу же поспешила выполнить задания, а Борис, раскинувшись на стуле, вынул из кармана платок и, сжимая его в руке, предался воспоминаниям трехдневной давности. Ещё в понедельник он получил весьма странное задание от управления жандармерии, касающееся странных событий в имении семьи купца Звягинцева Афанасия Ивановича. То был вполне уважаемый человек, хотя и без придворной родословной, но одно время сильно засветившийся в высшем свете. С тех пор чин и место позволяли Афанасию Ивановичу вести свои дела успешно и с большим размахом. Поместье, в которое сейчас направлялся Нестеров, судя по слухам, было довольно большим, а окружающие его земли являлись охотничьими угодьями, где нередко проводили свой отдых даже члены царской семьи.

Другими словами, поручая провести расследование на территории имения Нестерову, департамент однозначно дал понять, что все должно быть строго засекречено и любые новости Борис должен лично доложить по приезду в Санкт-Петербург.

Изучив дело Звягинцевых, Нестеров быстро нашёл то, что так обеспокоило чиновников. Несколько смертей в купеческой семье за последний год, как со стороны слуг, так и со стороны членов самой фамилии. И это если не брать в расчёт падёж скота и дикого зверя в окрестностях. А значит, охотничий отдых царской семьи был поставлен под угрозу, и дело тут же получило самую высокую важность, но Борис и знать не знал, за что браться по приезду.

Он вынул из чемодана бумаги и, разложив их на столе, погрузился в чтение. В них говорилось о большой семье Афанасия Ивановича: у купца, помимо супруги, было две дочери-близняшки и два старших сына. Также в имении проживала сестра Звягинцева, овдовевшая много лет назад и теперь находившаяся на иждивении у брата. Дела купец вел исправно, и со стороны государственных служб к нему не было никаких нареканий. Но вот череда несчастий заставила пошатнуться размеренную жизнь, протекающую в имении, и к чему все это привело, теперь предстояло выяснить Нестерову.

– Вы хотите в имение попасть?

Борис поднял голову и увидел перед собой мужика лет сорока, в поношенной крестьянской одежде и с глазами весьма захмелевшими.

– Завтра с утра выезжаем, и постарайся быть трезвым.

– Так я и не поеду.

Борис посмотрел на мужчину суровым взглядом и, отложив в сторону бумаги, спросил:

– Так какого черта ты тогда ко мне подошёл?

– Чтобы рассказать, как добраться до имения. Если хотите, я кучеру Вашему все растолкую.

Нестеров несколько секунд помолчал и, прикинув, что к чему, махнул рукой и ответил:

– Ступай, он в конюшне.

Крестьянин отошёл всего на несколько шагов в сторону, а затем, вернувшись и не сводя взгляда с бумаг, спросил:

– А к чему вам это?

Нестеров, уже испытывая явное раздражение, сжал кулаки и испепеляющим взглядом стал сверлить своего собеседника, не говоря ни слова. Еще никогда ему не доводилось встречать такого наглеца. Находись они сейчас в столице, этот мужик уже давно бы получил по шее.

– Да вы не сердитесь, барин, я не со зла. Я ведь там работал у Афанасия Ивановича. Золотой мужик был.

– Почему был? – поинтересовался Борис, неожиданно испытав к этому человеку совершенно новый прилив чувств: теперь он видел в нем не раздражителя, а того, кто сможет пролить хоть немного света на происходящее в имении.

– Так разве то жизнь? – усмехнулся крестьянин, и Борис жестом предложил ему сесть за стол.

Тот уселся напротив и, расстегнув тулуп, продолжил:

– Десять лет я на конюшне проработал. Всю их семью знал, только с тех пор много чего случилось, и я теперь вроде, как и без дела полгода слоняюсь. А все думаю о том времени, когда управлял скакунами породистыми.

– Отчего ушёл?

Бывший конюх на секунду замолчал и после пробубнил.

– — Жизнь там теперь отравлена. Нельзя там жить да и находиться нельзя.

– Расскажешь?

– А если и расскажу, что с того? Мне бы так рассказать, чтобы ты барин туда не ехал вовсе. Но ты и слову не поверишь. Никто не верит, пока к усадьбе ближе, чем на версту не приблизится. А как приблизится – считай все, нет человека.

Нестеров сдвинул бумаги в сторону и, наклонившись вперед, сказал:

– Говори всё, что знаешь, а верить или нет – я сам судить буду. Только давай условимся с тобой: если мне твой рассказ придется в пользу, я тебе оплачу всё, что сегодня закажешь. А если нет, то хоть дорогу знать буду. По рукам?

Конюх, немного подумав, протянул руку и сказал, глядя на Бориса прищуренным взглядом, как на человека, которому не раз за жизнь приходилось купцам руки жать.

– Матвей меня зовут. И началось все полгода назад, когда одна из дочерей-близняшек Звягинцевых, Елизавета, заболела тяжело. И хотя то летом было, как она смогла так свои легкие застудить, никто и не знает…